Как я провёл отпуск. Есть продолжение!

[Ocelot]

В свой первый отпуск я открыл в себе удивительные способности, узнал много нового и совершил Прикол Века. Который, конечно же, не оценили...
Все началось с того, что я осознал: я умею летать. Это случалось и раньше. Однажды, еще в детстве, я оказался прямо на шкафе. Мы тогда с друзьями в прятки играли. Уже сорок, а все не знаю, куда деваться: под кровать-найдут, за шторой-занято. Вот шкаф- самое то! Высокий, но на это я и внимания не обратил. Просто захотел лететь и полетел. Плавно оторвался от пола и потянулся всем сознанием к шкафу. Потом все удивлялись, как я туда залез. Но нашли быстро.
После этого довольно долго не летал, наверное, обиделся, что мне мой дар не помог.
Я вырос и забыл, как это-летать. Мне часто снятся полеты. В какой-то момент я стал думать, что и про прятки на шкафу это тоже приснилось. Во снах все было так просто, чтобы оторваться от земли требовалось лишь небольшое мысленное усилие. Но с пробуждением я забывал, какое именно.
.. Весенняя уборка антресолей привела к неожиданному результату. На меня упал чемодан с елочными игрушками. Звон, мат, лежу на полу, лестница сломана, голова кружится. Чемодан расколот, из него выглядывают осколки большого стеклянного шара, доставшегося еще от бабушки. И в голове звенит. Только не больно, смешно почему-то. Беру я этот чемодан и кладу на место. Что до полки антресольной метра два высоты только потом сообразил. Когда левитировал под потолком.
Сначала подумал, что сплю. Пролетел по коридору. Весело. В окно, здраво рассудив, решил не лететь: шестнадцатый этаж все-таки, освоиться бы сначала. Подивился скопившейся на люстре пыли, слетал за тряпкой на кухню, стал протирать. За этим делом меня и застал выплывший из ванной папа.
Увидев парящего под потолком "сынульку" он громко и раскатисто поздоровался:"гм!.." и подкрутил седоватый ус. Какое-то время мы пытались разобраться кто кому снится: мне это все, включая его, или летающий я -папе. Щипали друг друга, моргали. Не помогло. Я умею летать.
Получая отпускные я поспорил с приятелями из соседнего отдела. Эффектно выглядело: я встал посреди кабинета, под неуверенные смешки коллег подогнул ногу. Потом под хохот вторую...
И завис в воздухе, аки пепелац среди стаи бакланов!...
Подплыл к столу, забрал деньги. Тут ребят прорвало: послышался тысяча и один вариант коммерческого использования моей антигравитационной тушки.
От искуса подальше я опустил ноги на грешную землю, мямля что-то насчет фокусов с зеркалами и черной тканью. Конечно мне поверили, фокус! А вот мысль насчет искушения прочно засела в мозгу...
Я придумал Прикол Века!
На вырученные деньги и отпускные я прикупил продуктов и снаряжения, театральный грим и парочку новых париков, костюм Бэтмена, пополнил свой "запас автостопера" и собрался в Москву. Шутить в своем городе все-таки чревато узнаванием...
Едва начался долгожданный отпуск, мы с батей собрались в поход, в лес, где на берегу небольшого, безлюдного озерца я мог выписывать кренделя в воздухе абсолютно безнаказанно. Пару дней я потратил на то, чтобы выяснить, как это у меня получается. Выяснил: надо просто хотеть полетать, расслабиться и одновременно собрать волю в кулак. И лететь, е мое! Над березками, над травами, над озером...плюх!...
Хорошо хоть оно неглубокое.
Выяснил, что летать как Супермен неудобно: если с вытянутым кулаком лететь параллельно земле и смотреть вперед, то шея затекает, рука устает, а концентрация падает. Удобней всего под сорок пять градусов, с ростом скорости еще чуть наклоняясь. А стартовать я привык плавно, стоя с прямой спиной, чуть разведя руками и устремляясь в небо.
Предельную высоту своего полета так и не выяснил: замерз и стало не хватать воздуха. Надевал авиационные очки телогрейку и акваланг, но когда голубое июльское небушко посинело, потом почти почернело у меня закружилась голова. Я решил не рисковать и вернулся к маме-Земле. Понял: умение летать вовсе не означает неуязвимость. О том, что могу потерять сознание и упасть тоже предпочел не думать, так как еще раньше выяснил: если боишься упасть-упадешь...
Скорость тоже точно засечь не вышло. Но получилось хоть примерно прикинуть: о-о-очень много! Шедшую на полной скорости по ближайшему шоссе "Ламборджини Галлардо" (и откуда она взялась в глуши?) я обогнал с легкостью, только от сильного ветра заслезились глаза и заболели уши.
Грузоподъемность...Тоже не бесконечная. Устаю при полете даже чуть меньше, чем при ходьбе. Однако, после часа полета рюкзак со снарягой стал-таки гнуть к земле. Пришлось все время напоминать себе: "держись на высоте!", чтобы березки пятки не скребли...
Ночуя в палатке я мимоходом рассказал отцу о своей задумке. Поскольку он уже был слегка навеселе, то мою идею поддержал с жаром! Попросил, конечно, быть осторожным, но это я и сам понял, не маленький ведь. И лабораторным кроликом свой век закончить не хочу...
Короче, проводил он меня на поезд Казань-Москва как в армию. С суровым похлапыванием по плечам, скупой мужской слезой и карманной фляжкой ядерной самогонки тайкой сунутой мне за пазуху.
Попутчики попались веселые и неназойливые: геологи и один ботаник, едущие в МГУ на какой-то конгресс по поиску полезных ископаемых. И попутно обсуждающих, что есть полезного в Москве и почему люди норовят туда скопаться. За окном плыли родные просторы, покачивался вагон и стучали колеса, в стаканах с подстаканниками плескалось украдкой пиво...Все было правильно. Пока не кончилась закуска. То есть, еды-то, сунутой заботливыми родственниками в рюкзаки хватало: всякие огурчики-яички-помидорчики. Только ради одной возможности испачкать их ржавой поездной водицей придется выдержать немалую очередь в туалет. Да и не того душа требует. Рыбки бы копченой!..
Как назло, поезд притормозил и в открытое окошко полетели зазывные крики:
"бааалыыык! Воообла!", "Яааазь!!!", "рыба-вяленая рыба!-рыба!-рыба!-рыба!...". Кивнув ребятам, мол, я сейчас, получив даже сотню, чтоб побольше взял-не скупился, я вышел на перрон.
-Стоянка десть минут, не уходи далеко, -ворчливо предупредил проводник:- Стоп-кран, если что, жать не буду: без премии оставят.
Я рассеяно кивнул, мол, не вопрос братан. Десантировался на перрон лишь с небольшим походным рюкзаком, с самым необходимым. А на перроне меня уже ждала Она...
Рыба. Ну просто королевская осетриночка! Толстая, с капельками жира на прокопченной до золота спинке, с огромными глазами и зубатой пастью. Я аж обомлел. Продавал рыбу пожилой татарин, с оплывшим, будто свечка на жаре лицом, вялым голосом и хитрыми маленькими глазками.
- Тысяча,-не моргнув и не открывая даже рта заявил продавец. Обаяние рыбы резко потухло. А у меня прорезалось обоняние.
- Она воняет, пятьсот.
- Она спит, девятьсот пятьдесят!
- Но и воняет!...пятьсот пятьдесят.
- Слушай, ну ты когда спишь, разве себя контролируешь?!
Нормально, уже анекдоты рассказываем. Короче, сторговались точненько на семсьсотпятьдесят. Похоже, я продешевил, поскольку татарин великодушно позволил мне выбрать парочку соленовяленых окуньков из тугой связки "в подарок". Пока я выбирал, за спиной послышалось чавканье и сопение. Блохастая сука пристроилась сзади и жрала мою рыбу! Татарин матернулся и царственным жестом отогнал собаку. Что ж делать? Кабысдошина укусила как раз за спинку, так, что копченое сокровище развалилось пополам. Но с прилавка я еще не взял!
- Таак, давай мне другую рыбу...-начал я.
- Да где ж я еще такую красавицу-то достану? Бери так, я тебе еще окуньков дам.
- Люди добрые, да что ж это?! Чтоб я собачьи объедки жрал?!
Вокруг нас стали собираться группы поддержки. И только поезд пару раз гугукнув покатил прочь...
Я взвыл!
После этого я стал фаворитом и любимцем публики! Симпатии толпы оказались целиком на моей стороне!... В результате я стал обладателем всей связки окуньков, вяленой щучки, пакета сушеной тюльки и полуведра живых раков.
Едва не раскланявшись, я громко объявил "пойду, найду где бы остановиться, очень уж понравилась ваша хлебосольная деревня".
С трудом отбившись от предложений проводить до гостиницы и отметить прибытие, свернул в нехоженую подворотню.
Осмотрелся. Никого. Плавно воспарил на крышу. Переоделся. Через пятнадцать минут с крыши в безоблачное небо стартовал Бэтмен. С картой "Железные дороги СССР" в одной руке, ведерком раков- в другой и ароматным рюкзачком за плечами. Я ведь уже говорил, что в рюкзаке у меня все самое-самое необходимое?...
Быстро набрав высоту я сориентировался на местности по карте. До ближайшей остановочной станции часа два ходу поезда, но идет он при этом по дуге. То есть, можно несильно и торопиться.
Ветерок в лицо, солнышко над головой, родные просторы под ногами!- это позитив. Продувает и припекает одновременно, внизу какие-то домики деревянные, с облупившимися крышами- это, соответственно, негатив. А все вместе- чистейший реализм. Пожалуй, уволюсь, буду писателем работать. Сидишь себе целый день за компьютером, знай только клавиатуру дави. Вот сейчас потренируюсь в описании персонажей:
по полю брели мужики. Брели, заваливаясь из стороны в сторону и держась друг за друга. На километр, не меньше, за ними растянулся шлейф аромата первостатейной сивухи. "Не иначе, лосьен пили"- шмыгнул я носом. Мужики неопределенного возраста, как часто бывает с пьющими людьми: от тридцатипяти, до шестидесяти.
На обоих извожганные старые калоши, тренерки советских времен, вылинялые майки. На том, который чуть повыше майка была застиранного поросячье-розового цвета. На коренастом майка-борцовка "под матроску", открывающая вид на размытую наколку. Оба смолили какую-то дрянь, тащили мешки, а "Матроскин" еще и дубину какую-то.
Увлекшись описанием, я сам не заметил, как спустился до десятка метров над землей.
И тут что-то бахнуло.
Только сейчас я сообразил, что "дубина" та на самом деле- двуствольное ружье! В меня стреляли!
Скорее от удивления, чем от страха, я потерял концентрацию и упал в высокую траву, благо хоть невысоко летел. И замер, как кролик. Услышал голоса приближавшихся ко мне браконьеров.
- Да где этот черт?!
- Тут где-то рухнул. Ща, добьем подранка.
- Вот нефиг меня было под локоть толкать! Я б его с первого раза наповал бы!
Почему они в меня стреляли? За что?! Неужели не видно, что летит себе простой человек? Ну...или простой Бэтмен... Вот тут-то я в первый раз подумал, что идея с маскарадом далеко не так хороша, как казалось раньше. Мужики меня явно перепутали с белой горячкой. Даже не подумали, что я не глюк бесправный, а человек, за убийство которого, между прочим, полагается уголовное наказание. Может, выйти, объяснить им все? Глупо, конечно, но вдруг поймут?
- Грюнь, ты хоть разобрал, че это было?
- Да какая разница? Бахну-разбремся. Если птица, то как раз теще отдам, пускай эту уродину сварит.
- А если человек?
- В овражек свалим.
Тут я запаниковал. Меня хотели убить. Просто так, забавы ради. Какие-то пьяные зеки, перепившие паршивой самогонки. Я слышал, как они смеются, как идут ко мне, раздвигая траву. Смерть моя пахла спиртом и куревом. И никто не узнает, где лежит мой труп, что со мной стало. Не скажет отцу. Просто сдохну, даром, что умею летать.
Я. Умею. Летать.
Поднявшаяся было паника улеглась. Даже то, что мужики обошли с двух сторн, хотя и не видели меня больше не пугало. Я могу улететь в любой момент, стоит лишь аккуратно двигаться в высокой траве подальше от них. Да только что еще взбредет в голову пьяным уродам с ружьем? Ведь кого-то они действительно могут подстрелить. Конечно, если я убегу, то и не узнаю об этом. Но смогу ли сам себя уважать после такого?
Тихо снял рюкзак и положил его к ведерку с раками. Взял одного членистогого и кинул на звук шагов, рванув в противоположную сторону. Замелькали перед глазами колосья диких трав. Жеские стебли били по рукам и лицу. Матроскин, к моему сожалению, не стрелял, берег патроны. Все-таки двусволка-не автомат, он хотел стрелять наверняка. А я двигался слишком быстро. Колыхающаяся трава выдавала меня, но она же не давала браконьеру прицелиться.
И тут удача: вьющаяся змейкой каменистая тропка. Достаточно широкая, чтоб двигаясь по ней не колыхать окружающую траву. Едва почуяв ее, я с мясом оторвал плащ от костюма, подкинул его и тут же заложил вираж над тропой.
- Ща выпрыгнет! -заорал второй мужик дурным голосом. Снова бухнул выстрел.
Тишина. В ушах звенит. Забористый мужицкий мат. Треск: матроскин переломил двустволку, чтобы закинуть патроны. Пора!
Я взвился над травой. На "ухоотрывательной" скорости, не успев даже вздохнуть, описал дугу и оказался у матроскина за спиной.
-Йааааха!- спикировал как коршун на добычу. Пяткой я саднул браконьера промеж лопаток. Он хлопнулся навзничь, нелепо взмахнув руками. Еще в падении я подхватил ружье. Приятель стрелка что-то визгливо и матерно верещал, махая рукой с финкой.
- Уйдиии! Чеееерт, уйдиииии! И че ж ты на нашу голову свалился?!- и снова мат-перемат. Это разозлило: сами сбили, а теперь еще я и виноват?!
С боевым кличем "за Родину, за Готем-сити!" я налетел на него, с разгону влепив кулаком по роже. Кулак при этом пострадал едва ли не больше, чем рожа. В следующий миг я уворачивался от размашистого удара ножом.